— Я люблю, когда жарко, — он шагает по старому проваливающемуся паркету.

— Вся прохлада от кондиционера выходит, — как всегда, жалуется она. — И у нас почти кончился бензин для генератора.

— Тогда тебе придется пойти достать еще. Сколько раз тебе повторять, подними свою жирную задницу и пойди достань еще.

Джей смотрит на нее странным взглядом, как обычно, когда поглощен своей игрой. Его плоть напрягается в тесных джинсах, но очень скоро он удовлетворит свое желание, это произойдет лишь когда решит он. Запах его тела, смешанный с гниющим зловонием, окутывает ее, когда он выносит корзину на улицу, мухи роем несутся следом. Он начинает проверять ловушки для крабов, вытягивая их по одной за желтые нейлоновые веревочки. У него много вершей. Куски мяса, которые слишком велики для ловушек, он просто выбрасывает в воду, где их тут же подхватывают щуки, унося на самое дно. С черепами всегда большая проблема, потому что их можно опознать. Джей предпочитает истолочь их в пыль и смешать с белым порошком, который держит в пустых банках из-под краски. Пыль, получившаяся из мела и раздробленных костей, напоминает ему подземные ходы Парижа, на глубине двадцати пяти метров.

Устроившись на узкой постели возле стены, он кладет руки под голову.

Бев скидывает с себя разорванную блузку, дразня его, словно стриптизерша. Но Джей умеет ждать, он не реагирует, когда она касается его губ, дрожа от желания. Это может продолжаться очень долго, несмотря на ее мольбы, и когда он будет готов, только тогда, он укусит, но не сильно, чтобы не осталось следов, потому что он не хочет быть похожим на Жан-Батиста, своего брата.

Раньше Джей был так опрятен, его мягкая кожа благоухала. Но теперь, в бегах, он редко моется, только иногда опрокидывает на себя несколько ведер воды из реки. Бев не смеет жаловаться на жуткое зловоние у него изо рта и паха. Единственный раз, когда она заикнулась об этом, он сломал ей нос и заставил заниматься с ним любовью, получая удовольствие от ее крови и боли.

Когда Бев убирается в лачуге, она всегда пытается оттереть пятно около кровати, но кровь упряма. Отбеливатель, которым Бев старалась его вывести, превратил пятно в небольшую коричневатую кляксу, напоминающую ей сцену из фильма ужасов. Джей постоянно ворчит на нее из-за этой грязи, словно не имеет никакого отношения к возникновению кровавого пятна.

12

Жан-Батист Шандонне, словно роденовский Мыслитель, сидит на унитазе в своей камере, белые штаны спадают с волосатых колен.

Тюремщики, как всегда, издеваются над ним. Жан-Батист чувствует это, пристально глядя на запертую железную дверь своей камеры. Створки крошечного окошка в двери притягивают его, притягиваются железом в его крови. Животный магнетизм — это научный факт, о котором мало кто слышал в наши дни. Много веков назад теорию магнетизма отвергли, несмотря на доказательства ее эффективности. Проводились опыты, магнитами пытались лечить различные болезни, в том числе ранения и другие повреждения кожи. Результаты оказались феноменальными: организм начинал работать в нормальном режиме, и человек выздоравливал. Жан-Батист хорошо разбирается в теории доктора Месмера, чей метод лечения красноречиво изложен в его труде «Memoire sur la Decouverte du Magn etisme Animal» [6] .

Оригинальную работу опубликовали на французском в 1779, она стала для Жан-Батиста настоящей библией. До того как у него конфисковали радио и все книги, он заучивал длинные отрывки из Месмера наизусть. Жан-Батист свято верит в то, что всемирный магнетизм влияет на природу, то есть приливы, отливы, так же, как и на людей.

«Я обладал обыкновенным знанием о магните: о его воздействии на железо, и способности нашего тела правильно распределять магнетические флюиды...» — писал Месмер. И Жан-Батист, сидя на унитазе цитирует: «Я лечил пациентов путем постоянного использования какого-либо железистого источника».

Источник железа, или железистый тоник, не интересует в наше время никого, кроме Жан-Батиста. Если бы он сумел найти подходящий источник железа, он бы излечился. До того как попал в тюрьму, он пробовал класть железные гвозди в питьевую воду, есть ржавчину, держать железные пластины под подушкой и под кроватью, носить гайки, болты, магниты в карманах штанов. Он пришел к выводу, что нужный ему источник — это железо в человеческой крови, но не мог достать нужное количество крови, когда был на воле, и, конечно, не мог сделать этого сейчас. Иногда он кусает себя и пьет свою кровь, но это ничего не дает, все равно, что пить собственную кровь, чтобы вылечиться от анемии.

Религиозные и научные институты осмеяли Франца Антона Месмера тогда, так же, как над Жан-Батистом издевались теперь. Те, кто верили в метод доктора, не стремились выражать свое одобрение на публике, особо ярые сторонники пользовались псевдонимами, чтобы за ними не закрепилась слава шарлатанов. Например, Философия животного магнетизма, опубликованная в тысяча восемьсот тридцать седьмом году, была написана «Господином из Филадельфии», которым, по мнению многих, являлся Эдгар Аллан По. Эти книги позднее оказались в университетах, которые быстро исключили их из своих фондов. Это позволило Жан-Батисту собрать небольшую, но удивительную коллекцию буквально за гроши.

Мысль, что с его книгами что-то случилось, кажется ему невыносимой. Его сердце начинает яростно биться, он весь сжимается. Книги, которые он привез сюда из Франции, забрали у него в качестве наказания, когда распределительная комиссия тюрьмы понизила его с первого уровня на третий якобы за то, что он мастурбирует и нарушает режим питания. Жан-Батист много времени проводит на унитазе, а охранники называют это мастурбацией.

Когда-то давно он умудрился два раза за один день уронить подносы с едой, которые ему просунули в дверной проем. Еда оказалась на полу, и Жан-Батиста обвинили в преднамеренном нарушении режима. Его лишили всех вещей, в том числе книг. И теперь ему разрешен только час свободного времени в неделю. Но это не имеет значения. Он может писать письма. Охранников это удивляет.

— Черт, как он пишет эти письма? Он же слепой, — говорят они.

— Никто не знает наверняка, что этот ублюдок слепой. Такое ощущение, что иногда он слепой, а иногда — нет.

Камера Жан-Батиста достаточно просторна, он может сколько угодно отжиматься, приседать или прыгать. Количество посещений сократили, но это тоже не имеет значения. Кто может навестить его, кроме репортеров, этих ученых и психиатров, которые считают его новой формой вируса. Заключение Жан-Батиста, его унижения и неминуемая смерть очистят его душу.

Он постоянно ощущает себя во сне, и его ясновидение позволяет ему, слепому, видеть. У него есть слух, но он ему не нужен. Он может знать без знания, может пойти куда угодно без тела, которое было его наказанием с самого рождения. Жан-Батисту знакома только ненависть. До того как его поймала полиция при попытке убить женщину — патологоанатома из Виргинии — ненависть струилась из людей, из него, и он возвращал ее людям, этот замкнутый круг был бесконечен. Его жестокие нападения — неизбежность, и он не винит в них себя, его совесть спокойна.

После двух лет в тюрьме для смертников, Жан-Батист живет под постоянным влиянием магнетизма и больше не испытывает неприязни к живым существам. Но это вовсе не значит, что он больше не будет убивать. Если представится возможность, он снова начнет резать женщин на части, как раньше, но не из ненависти или похоти. Он продолжит уничтожать прекрасных женщин, потому что его высшим предназначением является завершить этот замкнутый круг, чистый и божественный. Его исступленный восторг испытают только избранные. Их боль и смерть будут прекрасны, и они будут вечно благодарны своему освободителю.

— Кто здесь? — говорит он в душную пустоту.

Он кидает рулон туалетной бумаги на пол, наблюдая, как перед ним расстилается белая дорога, которая освободит его от этих бетонных стен. Сегодня он, может быть, поедет в Кот-де-Бон [7] , чтобы посетить свою любимую пещеру двенадцатого века во владениях мсье Камбре, и попробовать бургундского из бочек, которые сам выберет. И не надо будет церемонно пробовать вино на вкус, как это принято в краю этих бесценных сокровищ. Посмотрим, какое знаменитое бургундское вино на этот раз? Он задумчиво прикладывает указательный палец к своим изуродованным губам.